По долгу своей службы я занимаюсь созданием электронных баз данных по истории и генеалогии податных сословий, в связи с этим просматриваю большое количество архивных источников церковного, адми­нистративного, полицейского учета, таких как исповедные рос­писи, брачные обыски, обывательские, окладные книги, посе­мейные, призывные, рекрутские списки и т.д., а также законодательные акты Российской Империи. Накопились не­которые наблюдения по заявленной теме, которые изложены в настоящей статье.
На мой взгляд, существует некий конфликт между поня­тиями «фамилия» и «прозвание», или «прозвище» в исследова­ниях по истории разных сословий периода XIX в. Например, Унбегаун в известной монографии «Русские фамилии» разделя­ет эти два понятия: фамилию носят привилегированные сосло­вия, прозвание - податные. А если учесть, что по статистике Всероссийской переписи 1897 г. у 75% населения, в основном крестьянского, отсутствовали фамилии, то возникает вопрос, а что же их заменяло?
Интерес к этой теме возник при знакомстве с архивным документом 1909 г. из фонда Костромской духовной консисто­рии, в которой слушалось дело крестьянина Ковернинской во­лости д. Большие Мосты Дмитрия Алексеева о восстановлении фамилии Аничев в записи о его браке в метрической книге Ильинской церкви с. Ковернино Макарьевского уезда за 1891 г.1, т.е. спустя почти 20 лет. В записи у жениха отсутство­вала фамилия (у невесты - тоже, но о ней речь не шла).
По делу был назначен следователь - священник Костром­ской епархии Иоанн Крылов, который сделал запрос в Ковернинское волостное правление и опросил деревенских жителей, соседей Дмитрия Алексеева.
Свидетельства давались под присягой. Крестьянин д. Боль­шие Мосты Евгений Максимов Шабанов показал, что «отец Дмитрия и его брат носят фамилию Аничев, с самим же Дмит­рием Алексеевым дел не имею и хорошо фамилии ему не могу сказать». Крестьянин соседней деревни Большие Талицы Яким Ермолаев Смирнов сообщил: «Отец его, крестьянин д. Большие Мосты Алексей Николаев и брат его Савелий Алексеев носили фамилию Аничевых».
Без присяги опросили крестьянина д. Большие Мосты Ивана Тарасова Прянишникова, старообрядца по тайному свя­щенству, грамотного, который показал: «Мне известна фами­лия крестьянина Дмитрия Алексеева с давних пор - Аничев, брат его Савелий Алексеев, носит тоже фамилию Аничев».
Волостное же правление сообщило, что в посемейном спис­ке у крестьянина Дмитрия Алексеева никакой фамилии не зна­чится, т.е. факты в показаниях крестьян и волостного правле­ния не совпали. Посемейный список на крестьян д. Большие Мосты, к со­жалению, в фондах Костромского архива не сохранился, зато возникла идея просмотреть формуляры различных учетных до­кументов и проанализировать формулировки граф, в которые вносили имена крестьян.
Известно, что посемейные списки пришли на смену ревиз­ским сказкам и выполняя, как и сказки, функцию учета подат­ного населения, составлялись однажды и дополнялись на про­тяжении многих лет. Новые списки заводили тогда, когда внесение поправок становилось затруднительным. Нужная нам графа формуляра посемейного списка2 звучит так: фамилия (прозвание), имя, отчество или имена, если есть несколько. В других графах - отметки о тех, кто окажется слепым на оба глаза, немым, глухонемым или умалишенным,
возраст и т.д.
Именные списки дворовых людей4, писанных по 10-й реви­зии при селениях, были введены после отмены крепостного пра­ва, формуляр включал графу, состоящую из имени и отчества.
Призывные списки по рекрутским наборам5 содержали графу: имя, отчество, семейное прозвание.
Приемные росписи помещичьих крестьян6 на призывных участках: имя, отчество, прозвание ратника.
Семейные рекрутские списки7, вторая графа формуляра: имена, отчества и «родовые прозвания мужеского пола душ рекрутской повинности подлежащих».
В формуляре Именных списков отставных нижних чинов8, приписанных в звание государственных крестьян, есть графа: имена, отчества, фамилии. То же в списке запасных нижних чинов: имена, отчества, фамилии.
Напрашивается вывод о том, что в формулярах учетных документов на крестьян середины XIX в. встречаются оба поня­тия: и фамилии, и прозвания.
Обратимся за некоторыми разъяснениями к законодатель­ным актам. В сенатском указе от 12 августа
1818 г. «О духов­ном завещании действительного тайного советника Держави­на» уточнялось значение понятия «фамилия»: «Нельзя иначе понимать употребление в законе слова фамилия как семья, род (familia), а не прозвище или прозвание (nomen), что ясно дока­зывают семь пунктов указа 1714 года, где бездетный волен отдать имущество за неимением мужеской линии, одной из сво­их родственниц с такой же фамилией, при условии, что муж возьмет ее фамилию после замужества»9.
Из закона следует, что фамилия - это семейная принад­лежность и, как и наследство, передается потомкам. То есть в том случае, если некое прозвание крепко «приставало» к чле­нам семьи и передавалось из поколения в поколение, то оно в какой-то момент могло приобрести статус фамилии.
Вот яркий пример очевидного прозвания, укрепившегося за членами семьи и потомками, в том числе современными. Впервые прозвание Шлюндины упоминается в документах пос­ледней ревизии 1858 г. на казенных крестьян д. Хмелевка Марковицкой волости Макарьевского уезда. С этим прозванием за­писан глава большой семьи, Григорий Васильевич Шлюндин. В известном толковом словаре Владимира Даля рассматривается вариант старорусских глаголов «шлындать» и «шляндать», имеющих значение бродяжничать. В предыдущей ревизской сказке, 1850 г., семья не имела еще прозвания, главой семьи был записан старший брат Григория Васильевича, Матвей Ва­сильевич. В графе «из того числа выбыло» напротив имени Матвея Васильевича запись: сослан в Сибирь на поселение в 1846 г. за бродяжничество.
Для того чтобы прозвание стало фамилией, требовались определенные условия. Что же для этого требовалось? На этот вопрос ответил все тот же документ консистории по делу о на­мерении крестьянина Дмитрия Алексеева восстановить фами­лию Аничев в метрической записи, а точнее резолюция конси­стории на документе: «...Опрошенные на следствии свидетели хотя и показали, что он, крестьянин Дмитрий Алексеев, его брат и отец носили и носят фамилию Аничевых, но в своих показаниях не указали на такие факты, по которым можно было бы судить, что эта фамилия родовая, носимая дедами и другими ближайшими кровными родственниками, а не одно из обычных в крестьянском быту прозваний, которых иногда у одного и того же лица бывает несколько. Произведенным расследованием выяснено, что крестьянин д. Большие Мосты Дмитрий Алексеев ни в церковных, ни в волостного правления документах не значится с фамилией Аничев. Посему епархи­альное начальство не усматривает достаточных законных ос­нований в восстановлении фамилии в метрической записи о бракосочетании».
Подводя итог, можно сказать, что для того, чтобы про­звание приобрело статус фамилии, требовалось соблюдение сле­дующих условий: принадлежность прозвания или прозвища членам одной семьи, его передача из поколения в поколение и официальное употребление прозвания в документах.

Примечания
1  ГУ Государственный архив Костромской области (ГУ ГАКО). ф. 130. оп. 8. д. 74.
2  Там же. ф. 200, оп. 8, д. 164, л. 842-848.
3  Там же. Посемейные списки крестьян Буйского уезда, б/д.
4  Там же. оп. 6, д. 1467, л. 12-23.
5  Там же. ф. 292, оп. 1, д. 125 (Яковлевская вол. Нерехтский у., 1843 г.).
6 Там же. ф. 1273, оп. 1, д. 1. (Макарьевский у., 1855 г.).
7 Там же. ф, 292, оп. 1, д. 949 (с. Игяатовское с дд. Яковлевской вол. Нерехтского у. [1865] г.).
в Там же. ф. 200, оп. 6, д. 1470, л. б/н (Костромская губерния,1865 г.).  
9. ПСЗ. I. 1818. Т. 35. М 27468.